4:0 в пользу жизни

  Уже несколько лет я, в общем-то, еще молодой человек, борюсь со страхами неумолимо приближающейся старости.

  Старость занимает за мной очередь к урологу.

  Старость скучает за праздничным столом и выключает любимую музыку.

  Старость роется на свалке моей памяти, выискивая счастливые мгновения и светлые истории, чтобы оправдать ускользающую жизнь.

1:0

  Летом 89 года я был на каникулах в Германии, где тогда работали мои родители. По утрам отец забирал из пекарни свежий хлеб, булки и развозил их по советским военным частям, щедро разбросанным по Саксонии. Он часто брал меня с собой и я с удовольствием путешествовал по незнакомым дорогам и городкам: Бад-Лаузик, Борна, Лайсниг, Альтенхайн...

  В одной из поездок, пока отец подписывал накладные, я зашел в немецкий магазин, купить лимонада. За мной к кассе подошла согбенная старушка. Мне показалось, что она с трудом стоит на ногах и я, вежливо, пропустил ее вперед.

  Расплатившись, я вышел из магазина и нагнал старушку на крыльце. Она медленно спустилась по ступенькам, завернула за угол и, мгновение спустя, лихо вывернула на дорогу, оставив меня изумленно глазеть на ее, распрямившуюся в велосипедном седле, спину.

2:0

  Дедушка моей жены, Василий Михайлович, прошел войну и плен, вернулся с молодой женой в родные края и прожил долгую жизнь. В деревне, он был человеком уважаемым, помогал односельчанам составлять письма и заявления, за что носил прозвище Вася Ленин.

  Однажды, Василий Михайлович возвращался домой, крепко выпив после трудовой смены. Дом его находился в ста метрах от железнодорожного полотна, которое рассекает деревню на две части. Чтобы не сбиться с курса, он шел по железнодорожным путям, но, в какой-то момент, отключился и уснул на прямо на шпалах.

  Увидев на пути человека, машинист, конечно, затормозил, но поезд остановился протянув над телом половину состава. Сбежались люди, привели рыдающую жену, расцепили вагоны – Василий Михайлович, целый и невредимый, мирно храпел между рельсами.

3:0

  В советское время, у наших родственников была дача на 6-й станции Большого Фонтана. В детстве я несколько раз бывал там: ухоженный сад, в котором увлеченно трудился хозяин, Владимир Давидович, небольшой домик с верандой, где качалась в кресле сестра моей прабабушки, Сарра Марковна, граненые стаканы с домашним вином и неторопливые разговоры взрослых.

  В 89 году, они уехали в США и дачу продали. А много лет спустя, находясь в командировке, я встретился с сыном хозяев, Эдвардом. Он показывал мне Нью-Йорк, спрашивал за Одессу и в разговоре, с ностальгической ноткой, вспоминал – дачу продавали в такой спешке, что забыли выкопать из-под груши бочонок вина, приготовленный к юбилею отца.

4:0

  Моя бабушка, Надежда Спиридоновна, всю жизнь была человеком независимым и своенравным. Она принимала решения, не сильно задумываясь о мнении родных, но и не требуя от них помощи. Срывалась в дальние поездки, внезапно уходила из-за праздничного стола, делала неожиданные покупки и очень любила переставлять в доме мебель.

  Однажды, когда ей было уже за 60, она перевешивала зеркало, сорвалась с табурета и поломала обе руки. Ее загипсовали и абсолютно беспомощную, перевезли к нам домой.

  В один из тех дней, когда мамы не было дома, мне надо было покормить бабушку обедом. Она полу-сидела на кровати с безжизненными, привязанными к груди руками и когда я поднес к ее губам ложку супа, расплакалась. При мне – впервые в жизни.

  Потом гипс сняли, бабушка вернулась домой и прожила еще много лет. А в 84 года, за месяц до смерти, как всегда, никого не слушая, сорвалась в очередную поездку к родственнице, в неспокойный Крым.