Покрасневший диплом

    Стыд — это своего рода гнев, только обращенный вовнутрь.

Карл Маркс 

I

    Легко поступив в Политех в веселой компании школьных друзей, я довольно долго не представлял для чего учусь. Моя будущая профессия никак не вырисовывалась на страничках "зачетки". Тем не менее, учился я неплохо, компенсируя отсутствие таланта и интереса прилежанием.   

    Наконец, на 3-м курсе появились специальные технические предметы, которые мне нравились. Одним из них была "Микропроцессорная техника (МПТ)", которую читал Игорь Всеволодович Мартынов.

    На кафедре у него была довольно противоречивая репутация. Держался он обособленно, не сближался ни с коллегами, ни со студентами. Эту дистанцию многие объясняли надменностью, Мартынова побаивались и не любили. При этом лекции он читал здорово, четко и доступно излагая материал. 

    Я с удовольствием изучал МПТ и, не смотря на возможность получить оценку "автоматом", подготовился к экзамену и сдал его на отлично.  А на следующий год успешно защитил курсовую работу и, пожалуй, я даже завоевал определенное расположение Игоря Всеволодовича.   

    На 5-м курсе, Мартынов вел у нас еще один интересный предмет, благодаря которому я впервые попробовал свои силы в программировании, не зная еще, что в будущем это станет моей основной профессией.  

    В последнюю зимнюю сессию я вновь готовился к экзамену и, думаю, выдержал бы его успешно.  Но, накануне экзамена у нас дома произошла большая семейная ссора, связанная с моей предстоящей свадьбой и сопутствующим ремонтом квартиры. А у меня есть гнусное свойство – усугублять любую проблему, обиду, конфликт, погружаясь и зацикливаясь в них,  назло себе делать еще больнее. 

    Разозлившись, я плюнул на многочасовую подготовку и желание блеснуть своими знаниями. Утром  протянул Мартынову свою зачетку и автоматом получил законный "трояк". 

II

    Прошло несколько месяцев, я был погружен в дипломную работу и ремонт, и тут меня вызывают к заведующему кафедры. Сергей Анатольевич сообщает, что на меня заказан диплом с отличием и я должен немедленно отправиться к секретарю кафедры и закрыть "хвосты". Я попробовал возразить – мне "красный" диплом, уж точно, не был нужен (в те годы ценность высшего образования, вообще, была сомнительна). Но мне дали понять, что решение принято и не обсуждается.

    Я направился к секретарю – моим "хвостом" была как-раз та самая, недавняя тройка "по Мартынову".  Секретарь снабдила меня какой-то бумажкой и отправила со словами: "Подойди к Игорю Всеволодовичу – он подпишет".

    И вот я, в этой странной событийной "лихорадке" захожу в кабинет к Мартынову, который работает с моим однокурсником над дипломной работой, и, с какими-то глупыми словами,  протягиваю ему бумажку. Он недоуменно посмотрел на бумажку, на своего "дипломника", на меня:

– Хорошо, садись, сейчас дам вопросы –  будешь отвечать.

–  Но я не готовился к пересдаче.

–  А как я могу тебе исправить оценку без экзамена?

– На кафедре сказали, что вы и так исправите.

    Он еще раз посмотрел на меня, потом расписался на бумажке, протянул мне и отвернувшись продолжил беседу с "дипломником".  Краснея на ходу я вывалился из его кабинета, 

III

    Подошло время защиты диплома. У меня была хорошо подготовленная магистерская работы с эффектным названием и солидным иллюстрационным материалом. Все было неплохо, но в моем дипломе было одно слабое место – определенное, мало чем обоснованное, технологическое допущение, которое, собственно, и позволяло выстроить красивую математическую модель. Я долго думал, как решить эту проблему, но ничего лучшего, чем завуалировать ее несколькими фразами в докладе, не нашел.

    В час "Ч" мы все были  предельно напряжены. Хотя позади было 5 лет учебы, десятки зачетов, экзаменов и защищенных курсовых работ, диплом был кульминацией этого долгого пути. На меня дополнительное давление оказывало присутствие родных – мама и дедушка, воспользовались правом присутствовать на защите, пришли насладиться моим триумфом.

    Я довольно уверенно провел доклад, четко уложившись в положенное время. Первые вопросы от моего дипломного руководителя и заведующего кафедры были ожидаемы, я уверенно отвечал, чувствуя доброжелательную реакцию комиссии. Но тут, как бы нехотя, в свойственной ему небрежной манере, вопрос задал Мартынов.

    Это был точный прямой в подбородок. В состояние грогги я отшатнулся к канатам и судья открыл счет.

    Я развернулся к своим плакатам, начал активно тыкать по схемам и плести словесные кружева. Мартынов выслушал мой беспомощный ответ и, ничего не уточняя, встал и вышел из аудитории. 

    Вопросы потекли дальше спокойным потоком и вскоре, ошеломленный и проигравший, я вышел в кольцо родных и друзей, осыпавших меня поздравлениями.